Пион уклоняющийся - страница 63
– Долго. Устраивайтесь поудобнее. Авария на подстанции, весь район без света.
– Но…
– Чинят!!!!
Нина тяжело вздохнула.
– Я вот всё хотел у вас спросить, но случай не подворачивался, почему это у меня машина девчонская?
– Так белая.
– Ага. А мальчуковая это значит чёрная?
– Да. Как у меня.
– Хорошо, что у меня пальто хотя бы мальчуковое. Грязи на нём не очень видно, а вот ваше, если что, так ведь и не отстираешь.
– Если что, что?
– Если присесть, к примеру, где-нибудь. У нас, конечно, благодаря Людмиле Борисовне лифт два раза на дню моют, но в таком белом…
– Людмила Борисовна это кто?
– Общественность наша. Недреманное око прокуратуры, вы её видели.
– Да, видела. Но я не подписала, – на всякий случай сообщила Нина.
– Ну, слава Богу.
– Интересно, почему в таком хорошем лифте зеркала есть, перила вот тоже есть, а скамеечек никаких нет?
– Вы что? Поставь тут сиденья, тут сразу Людмила Борисовна общественную приёмную устроит. Присаживайтесь, в ногах правды нет. – Он опять зашуршал и подсветил Нину уже снизу.
Нина поняла, что он уселся в углу лифта.
– А вдруг там наплёвано? – предположила Нина, напустив в голос как можно больше яду.
– Да хоть и наплёвано, у меня ж не белое пальто. А у вас, я заметил, и сапоги на шпильках.
– Ничего, я уж как-нибудь. – Нина ухватилась обеими руками за поручень у зеркала, стараясь перенести вес на руки.
– Конечно, я могу предложить вам некий компромиссный вариант, но вам вряд ли это подойдёт.
– Какой ещё вариант?
– Могу поделиться коленом.
Нина возмущённо фыркнула.
– Поделитесь лучше пальто!
– Ещё чего. Становится прохладно. Я серьёзно, садитесь ко мне на руки, мы будем согревать друг друга телами, как эскимосы. Раз электричества нет, вентиляция тоже отключена. Лифтовая шахта никак не обогревается, скоро нам тут будет весело, хоть и не зима.
– Вы всё врёте.
– Ничего он не врёт, – раздалось сверху.
– Центральная? Вы подслушиваете?
– Ничего я не подслушиваю. Вы там сами чего-то нажали, я вас теперь слышу всё время. Парень дело говорит. Чинить-то они чинят, но может и полдня пройти. Так что нечего жеманничать. Эй, мужчина, дамочка эта хоть симпатичная?
– Блондинка. Не в моём вкусе.
– Странно. Блондинки обычно всем нравятся, – удивилась Центральная.
– Всем нравятся, а мне нет. Не люблю блондинок, особенно воинственных.
– И не надо, – вставила Нина.
– Слышь, блондинка, значит, тебе повезло, смело на него садись, пока не передумал. И пальто не измажешь, и согреешься, и приставать не будет! – Центральная шкодливо захихикала.
– И то верно! – Нина подсветила лифт телефоном, подошла к бывшему принцу, прислонилась к стенке у его ног и аккуратно съехала по стене прямо ему на колени.
– Аааа! – взревел бывший принц. – Вы же меня задавите.
– Такая толстая? – поинтересовалась Центральная.
– Да нет вроде, ох, не толстая, но весит….
– А у вас колени костлявые.
– Не нравиться, слезайте.
– Я потерплю, пожалуй.
– А скажи, блондинка, парень-то хоть симпатичный?
– Кто?
– Ну, этот, в пальто чёрном с костлявыми коленями, на которого ты уселась.
– Ах, этот? Да тут темно, я не разглядела толком.
– Не разглядела, а сверху ляпнулась с удовольствием, – проворчал бывший принц.
– Не с удовольствием, а смело, раз я не в вашем вкусе.
– Конечно, не в моём, но пахнете хорошо. – Он ткнулся носом куда-то ей в шею.
У Нины моментально ёкнуло везде, где только это возможно, и током прошибло, и голова закружилась. Она не удержалась и вздрогнула. И он, как ей показалось, всё понял, и как-то уже по-свойски, по-хозяйски, крепко взял её за талию и пересадил поудобнее. Ну, теперь не хватает ещё влюбиться в человека, которому она не нравится. Что там старшая дама говорила про безответную любовь? Вроде бы ничего и не говорила. Нина замерла, потому что он дышал ей куда-то в ухо.
– Ну, чего притихли? Заснули там что ли? – подала голос Центральная.
– Нет, обустраиваемся пока, – сообщил он. – В этом углу у нас спальня будет. А там наискосок отхожее место.
– Но-но-но! Ещё чего удумали. Лифт – это средство передвижения, а не сортир.
– Ну, так передвигайте нас уже!
– Не могу.
– Тогда не удивляйтесь, если услышите нежное журчание.
– Вам приспичило? – Испугалась Нина.
– Нет пока. А вам?
– Тоже нет.
– Вот и славно. Хорошо, что с нами тут нет Людмилы Борисовны, – шепнул он ей в ухо, прикасаясь губами. От этого у Нины по телу побежали мурашки, и она опять замерла.
– Ну, раз никому не приспичило, будем знакомиться, – распорядилась Центральная. – Слышь, блондинка, признавайся, как тебя зовут.
– Нина меня зовут.
– Замечательное имя, – сказала Центральная.
– И чего в нём такого замечательного? – поинтересовался бывший принц. – Имя, как имя, ничего особенного.
Нина уже хотела было возмутиться, почему это он всё время её ругает. И цвет волос не в его вкусе, и имя ему не нравится, но Центральная его опередила:
– Чтоб ты понимал! Нина – классическое имя. Это ж не Кристина какая-нибудь, или Каролина, прости Господи.
– Ну, не знаю. Мне имя Кристина нравится, – возразил бывший принц.
– Вот будет у тебя дочка Кристина, будешь звать её Крыся, – проворчала Центральная.
Нина хихикнула.
– Типун вам на язык.
– Это тебе типун, тебя самого как звать-то?
– Игнат меня звать.
– Тоже неплохо. Приходится признать. Не Артур и на том спасибо.
– Ну, теперь и вам не мешало бы представиться. А то вы уже с нами и «на ты» перешли.
– Конечно, перешла. Я ж Центральная. Остальное вам знать не положено.
