Замуж со второй попытки - страница 15
Кормак вспомнил, как дружелюбно Милла беседовала с его братом за ужином прошлым вечером, и проворчал:
— Очень даже вероятно.
— Однако Милла, похоже, была тронута тем, что ты послал меня отнести ей дров для камина. — Сэм пристально посмотрел на брата. — Она просила поблагодарить тебя от ее имени.
Кормак понял, к чему клонит Сэм.
— Студию нужно было хорошенько протопить — вот и все. Слушай, не поможешь парням, что устанавливают шатер? Кажется, у них что‑то не ладится — нужна еще одна пара рук.
Сэм вздохнул.
— Ладно, помогу. Скоро вернусь.
Кормак смотрел в спину удаляющемуся Сэму. Брат снова попытался вывести его из тени скорби. Такие же попытки предпринимали и остальные члены семьи. Они хотели, чтобы Кормак подвел черту под тем, что произошло, и продолжил жить как раньше. Но он не мог просто взять и выключить свое горе. Вот почему Кормак нечасто бывал в Калькарроне. Он знал, что его семья беспокоится за него, но не мог выносить их осторожные расспросы. Родственники вглядывались в Кормака, ища признаки того, что он преодолел владеющую им скорбь. Но Кормак знал, что уже никогда не станет прежним, и хотел, чтобы его близкие смирились с этим, как смирился он сам.
Перед глазами Кормака до сих пор стоял тот момент, когда его лучший друг упал замертво. Это воспоминание преследовало его. В тот день ему нельзя было раскисать — ради своих людей. Скрыв свою боль, он вывел взвод в безопасное место, а позднее доставил тело Дункана домой.
Кормак разработал стратегию преодоления терзавших его страданий. Хитрость заключалась в том, чтобы держать весь мир на расстоянии вытянутой руки и никого не впускать в свою душу.
Вот почему Милла вывела его из равновесия. Ее боязнь всего, что касалось свадеб, чем бы она ни была вызвана, пробудила в Кормаке желание защитить эту девушку. Боль, которую она пыталась скрыть, отвлекла его внимание от собственного бремени и заставила помочь Милле. Но каждый раз встречаясь с ней взглядом, Кормак страшился того, что она сумеет заглянуть в его душу.
Хотя Миллу никто не тревожил в студии, ее все равно отвлекали звуки, наполняющие этот огромный особняк, живущий кипучей, беспокойной жизнью. Отложив карандаш и альбом, Милла подошла к окну. Кормак оказался прав — день выдался погожим. Возможно, прогулка поможет немного отдохнуть.
Взяв куртку из своей комнаты, Милла прокралась по коридору и тихо спустилась по парадной лестнице. Из комнаты рядом с главным залом доносился голос Лили, разговаривающей по телефону. Из соседней комнаты слышалось несколько женских голосов — там Рози и ее подружки обсуждали подготовку к свадьбе. Милла, не желая ни с кем общаться, поспешно выскользнула в парадную дверь.
Снаружи в теплом воздухе стоял сладкий аромат влажной травы. Если бы не облака на небе, погоду можно было бы считать совсем замечательной. Милла направилась через широкую лужайку прочь от дома. Собаки подбежали, чтобы ее поприветствовать, а затем увязались за ней.
Пройдя парк, Милла пошагала по тропе, идущей вдоль озера к лесу, вдыхая всей грудью свежий воздух, слушая пение птиц и чувствуя, как исчезает не отпускавшее ее так долго напряжение.
Она наблюдала, как собаки рыщут в зарослях высоких папоротников и ежевики, ощущала тепло солнечного света, проникающего сквозь облака, и впервые с тех пор, как прибыла сюда, чувствовала себя счастливой.
Когда тропа спустилась к небольшому каменистому пляжу, собаки бросились в воду и начали резвиться у берега.
Милла прошла по камням к большому валуну, уселась на него и обвела взглядом окрестности. Отсюда было видно, насколько огромен Калькаррон‑Хаус. Перспектива стать однажды его владельцем, кажется, не вызывала у Кормака радости. Интересно, почему?
Внезапно над озером сквозь плотную облачность прорвался луч солнца, и Милла подумала о том, что нужно поскорее зарисовать это впечатляющее слияние света и ландшафта, прежде чем ветер снова нагонит облака.
Она похлопала себя по карманам и с удовлетворением обнаружила, что не забыла захватить с собой блокнот и карандаш. Открыв чистую страницу, Милла начала рисовать дом, озеро и горы в этом великолепном освещении.
К тому времени, когда она закончила, собаки уже задремали в тени. Милла не спешила возвращаться, наслаждаясь видом озера и переменчивого неба, но затем она почувствовала, что проголодалась. Положив в карман блокнот, Милла соскользнула с камня, поставив ноги на устойчивый валун под ним.
Собаки проснулись, вскарабкались к ней и, виляя хвостами, запрыгали рядом.
— Успокойтесь, глупые, а то я упаду…
Но было уже слишком поздно. Милла потеряла равновесие. Ее левая нога соскользнула, Милла завалилась на бок и, едва успев вскрикнуть от боли, рухнула на камни.
Шатер установили, и довольные рабочие решили устроить перерыв на чай. Кормак тоже собрался последовать их примеру, когда увидел своих собак, бегущих к нему по лужайке. Он нахмурился и посмотрел мимо них на тропу, ведущую в лес. Пару часов назад он видел, как Милла идет по ней вместе с собаками. Но сейчас ее не было видно.
Когда Тайлер подбежал к нему, Кормак погладил его большую черную голову, но собака отстранилась, обнюхала его руку и тихо заскулила. Кормак опустился на колени и почесал его за ухом.
— Что случилось, мальчик? Где Милла? Она идет за вами? Вы ее обогнали?
Тайлер тронул хозяина лапой и снова заскулил.
Кормак еще раз посмотрел через лужайку на тропу, тщетно выискивая взглядом ярко‑красную куртку Миллы.
Поднявшись на ноги, он вздохнул и сказал себе, что зря волнуется. Милла, вероятно, просто бездельничает у озера, но собака вела себя странно — достаточно странно, чтобы чувство долга заставило Кормака действовать. Он решил, что пойдет и проверит, где Милла. Если он увидит, что она возвращается, то просто повернет назад, и она не узнает, что он ее искал.
