Кактус. Никогда не поздно зацвести - страница 89
Впрочем, довольно. Я приняла решение. Открыв ноутбук, я напечатала два имейла – один поверенному Бринкворту, другой представителям Эдварда – с предложением встретиться на нейтральной территории, и как можно быстрее, ввиду приближающихся родов. Затем я сходила в душ, вымыла голову, оделась и, переваливаясь, пошла купить молока и хлеба. Вернувшись, я загрузила посудомойку и запустила стиральную машину, после чего принялась наводить в квартире порядок. Наконец я достала из шкафа под лестницей картонную коробку, вытряхнула из нее содержимое и опустила туда ларец с прахом. Скомкав старые газеты, я плотно набила их в щели между ларцом и стенками, а снаружи обмотала коробку, наверное, целым рулоном широкого скотча. Сверху я жирным черным маркером написала имя Эдварда и адрес нашего дома. Через интернет я сделала заказ в курьерской фирме, чтобы посылку забрали и доставили адресату. Мне не подобает хранить у себя этот прах. Мать предпочла бы, чтобы ее пепел был у любимого сыночка. Печально, но не смертельно. Больше дубовый ларец не послужит мне ножным табуретом.
Налив себе стакан воды из графина, стоявшего посреди стола для совещаний, я отпила глоток и расстегнула папку. Я уже пожалела, что приехала в офис посредника так рано. Мне казалось, так я получу тактическое преимущество – выберу лучшее место, не спеша разложу бумаги и успокоюсь, прежде чем покажется Эдвард. Но пока я ждала, волнение усилилось. Бессмыслица какая-то. Причин волноваться нет – я точно знаю, что буду говорить. С самого утра у меня побаливало сердце. Я решила обойтись без завтрака, но теперь пожалела о своем решении – в животе громоподобно урчало. Вместе с одновременным голодом и тошнотой я испытывала неприятное теснение поперек живота, которое началось еще позавчера. Я читала об этом – ложные схватки, Брэкстон-Хикс. Тело готовится к процессу, который предстоит мне со дня на день. Я хотела, чтобы эта встреча побыстрее закончилась и я уехала домой. Сидя в кабинете, я оглядывала безликую официальную обстановку: длинный, светлого дерева стол с десятком таких же стульев, расставленных через равные промежутки, плотный зеленый ковер, заглушающий звуки, отчего чувствуешь себя как в коконе. На столе графин, а напротив каждого стула поставлен стакан и лежит блокнот и ручка. Довольно дорогое удовольствие… Нас будет только четверо: посредник, Эдвард, его солиситор и я. Эту фирму в качестве посредника предложил не кто иной, как Бринкворт: он уже видел их работу и остался под впечатлением. Однако он подчеркнул, что его присутствие на встрече ничего не изменит. Если между мной и Эдвардом будет достигнут консенсус, он готов, не признавая за собой никакой профессиональной халатности, составить документ об обоюдном согласии сторон и не требовать возмещения издержек. Эта готовность даже понести некоторые убытки показалось мне сродни признанию, что поверенный считает себя, хотя бы отчасти, ответственным за данный инцидент. Ровно в одиннадцать дверь открылась, и вошел запыхавшийся ухоженный азиат с сияющим светло-коричневым атташе-кейсом. За ним плелся Эдвард, неся картонную папку с загнутыми потрепанными краями и пятнами от чая. В официальной обстановке мой брат выглядел неуклюже и неуместно. Он снова явился в своем выходном ансамбле – черные джинсы, черная рубашка, пиджак от костюма, шнурок с металлическими концами вместо галстука и черные ковбойские сапоги. Я уловила узнаваемый аромат под названием «Атмосфера паба», пары которого сообщали о приближении Эдварда, куда бы он ни шел.
– Привет, сестрица, – сказал он, меняя направление своей расхлябанной походки и направившись за своим сопровождающим к противоположной стороне стола. – Хотя стоп, я уже не могу тебя так называть! Как поживаешь, Сьюз? Я гляжу, ждать уже недолго.
Не сомневаюсь, это вступление он отрепетировал по дороге.
– Очень хорошо, – ответила я, – большое спасибо за проявленную заботу.
– Я поверенный мистера Грина Саид Икбал, – представился его франтоватый спутник и перегнулся через стол, протянув мне руку: – Я знаю, мисс Грин, что вы выступаете без юридического сопровождения, но вам нет нужды тревожиться: я здесь только затем, чтобы слушать, делать записи и дать совет моему клиенту, если он пожелает.
– Уверяю вас, я нисколько не тревожусь.
– Ну, вот и славно, – встрял Эдвард, отодвинувшись на стуле, вытянув ноги и заложив руки за голову. Раньше это показное наплевательство меня раздражало, но теперь я видела – это всего лишь актерство, Эдвард напряжен не меньше моего. В резком свете потолочных ламп я заметила, насколько старше он выглядит, какие седые у него виски, какие глубокие морщины разошлись от уголков глаз. Что ж, на каком-то этапе корона короля вечеринок не может не давить. Дверь снова открылась, и вошла посредник – женщина лет пятидесяти восьми в сером с голубым отливом брючном костюме и белоснежной блузке. Светлые волосы безукоризненно уложены во французский пучок. Дама села во главе стола, надела бифокальные очки, висевшие у нее на шее на золотой цепочке, и открыла свою папку.
– Добрый день, я Марион Кумс, сегодня я выступаю в роли вашего посредника. Я предпочитаю работать в неформальной атмосфере, поэтому предлагаю обращаться друг к другу по именам. Все согласны? Хорошо. Сразу хочу объяснить, что моя задача не искать правых и виноватых в этом споре, а, наоборот, создать возможность общения между сторонами с целью выработать общую позицию. Я изучила документы и надеюсь, что мы сможем достичь компромисса до окончания рабочего дня. Начну с краткого изложения фактов по делу, после чего каждая из сторон добавит, если есть что добавлять. – Она взглянула в папку: – Я вижу, что Сьюзен и Эдвард являются дочерью и сыном покойной Патрисии Грин. По завещанию Эдвард получает право пожизненного пользования семейным домом. Сьюзен утверждает, что завещание недействительно; Эдвард и душеприказчик покойной это опровергают. Стороны представили доказательства и показания свидетелей, и возникла патовая ситуация. Следующий этап – слушания в суде. Все правильно?
